«Вагнер» - кровавый ринг - Лев Владимирович Трапезников
По мысли Астафьева, война противоестественна природе человека, однако предки самого Астафьева, как и предки любого из нас, меняя формы свои на протяжении сотен миллионов лет, убивали… Сотни миллионов лет войны! От микробов до первых рыб, от рыб с ногами до звероящеров и до обезьян и далее… — мир войны, мир убийств ради выживания видов. Наши предки просто меняли форму. Потому война присуща человечеству. Нет мира, а есть перемирие перед новыми войнами в великой игре природы. Чтобы остановить войны, необходимо было бы поменять саму биологию человека, и этого было бы недостаточно, так как этот мир предполагает борьбу за выживание. Может быть, в другом мире, где иная биология и другие физические законы, как-то дело обстоит по-другому… но не уверен в этом. Нет того мира, есть наш мир, в котором мы живем.
Потому Астафьев или красивую картинку нашего мира в своем сознании создал, или же в угоду своему времени начал угадывать настроения либералов, выражая их в своих трудах, чем только вызвал непонимание в широких кругах ветеранов Великой Отечественной войны. И потом, откуда он знает точные данные по операциям и численность участвующих в операциях? Наверное, просто часто выкладывает в своих трудах Астафьев слухи штабные и то, что из этих слухов он, как связист, смог домыслить сам. Всей мозаики войны Астафьев знать не мог, только ее осколки, и те он применял в своих книгах так, как будто точно все знает. Чего только стоят его рассуждения о том, как десант в тыл противника был выкинут и как потом десантники по дворам прятались, а их немцы вылавливали? Он там был? Нет. Слухи. И слухи эти он выдает за факты.
Понятно, почему фронтовики на него обиделись. «А где же светлые товарищеские отношения и самоотверженность наша в ваших трудах, господин Астафьев», — как бы спрашивали его фронтовики и не понимали того, что этот писатель просто подхватил либеральную болезнь, и эта болезнь как диагноз вылилась в его книги. У меня же в книгах описано только то, что я видел сам, или то, что мне прямо в уши мои передали те, кто был сам на боевых операциях. Никаких слухов. Да, книги надо осторожно писать, и, если уж взялся писать о роковых событиях истории страны, так пиши правду и пиши с позиции наших интересов, с позиции интересов нашего народа, нашей страны… Враги хорошего не напишут про нас. И если мы не будем писать в своих книгах о светлых сторонах наших людей, если мы не будем в своих произведениях выражать сильные стороны русского характера, то кто это делать будет? Если мы будем молчать, за нас скажут наши враги, и потому я говорю — говорю громко и на всю страну, рассказывая о великих русских воинах.
Сама группа «Вагнер», возникнув как тайное боевое сообщество, еще до того, как об этом сообществе узнали в 2014 году и признали, что оно хотя бы есть в природе, просуществовала в непрерывной череде кровавых схваток с врагами России и ушла в историю тоже героически. Ушла в историю совершенно не банально, оставив даже в своем уходе яркий свет и много загадок. Я не зря сказал в начале сей главы, что своими трудами я желаю положить начало изучению истории «Вагнера» как структуры и как цепи событий, тесно связанных с самой Россией, а также на примерах судеб людей, их поступков проследить эволюцию русского общества.
Возьмем лейтенантскую послевоенную прозу двадцатого века… Чем отличается та военная литература от той военной литературы, что пишем мы, что напишут и другие авторы? А чем отличается менталитет лейтенанта или рядового из книг авторов, описывающих военные события времен ВОВ, и менталитет тех, кто показан в книгах о спецоперации на Донбассе? Вот что интересно проследить, вот где целый глобальный пласт для работы исследователя. В первом случае мы видим отношение к войне человека из общества, в котором еще не изжиты остатки феодального менталитета, а во втором случае мы уже видим человека двадцать первого века, с новым взглядом на мир, с новыми интересами и стремлениями. В первом случае мы видим идеологические цели, а во втором — мировоззрение, причем порой разное мировоззрение разных людей. И верно ли сравнение Великой Отечественной войны с войной на Донбассе? Я же предлагаю провести аналогию между Первой мировой войной, в которой участвовала Россия в начале двадцатого века, и спецоперацией 2022-го и последующих годов. И думаю, что такая аналогия будет более верной и по отношению к войне общества, и по отношению бойцов к самой спецоперации. Конечно, не все так прямо, есть и большие нюансы в сравнениях, ведь ментальность людей начала прошлого века очень отличается от мышления наших современников — сто с лишним лет уже с тех пор минуло. Но все же…
К чему это я? А к тому, что я предлагаю писателям и публицистам именно об этом начать рассуждать, начать искать различия между этими поколениями людей в военных событиях, и может быть, найдя различия и установив, в чем именно они имеются, дать ответ, кто мы и чего мы хотим от этого мира сегодня. Уже сегодня открылся целый большой пласт работы для писателей и критиков, для публицистов и простых зрителей, читателей. Начните рассуждать одними из первых…
А на будущее предложил бы собрать всю информацию из рассказов ветеранов и книг, а затем снять хороший игровой фильм с участием известных, талантливых актеров страны. Почему бы и нет… Только фильм должен быть очень хорошим и не уступать ни в чем художественному фильму «Они сражались за Родину», а может, и лучше попытаться снять. Надо делать хорошее современное кино, основанное на сегодняшних событиях, как и надо создавать современную литературу, которая отражает интересы и чаяния сегодняшнего человека. Живем-то сегодня, а не вчера… А можно еще и поднять вопросы по ветеранам: может быть, не все награды нашли своих героев? Вот тот же герой этой книги Ряпасов Антон Михайлович… Или тот же Свирилка Федор Викторович, спасший сотни людей как медик,
